Издательская система Литсовет: "Был июнь. Шла война.", Дигурко
Был июнь. Шла война. Политики упорно твердили в СМИ, что это не война, а мероприятия по укреплению конституционного порядка на Северном Кавказе. Мероприятия, в которых ежедневно гибли сотни и сотни людей государства российского, война, которую развязал президент этого же государства - Ельцин, мероприятия, длившиеся уже второй год. Второй год, в разгар лета, когда предгорья и долины покрывались зеленой растительностью, интенсивность боев усиливалась. Второй год Глеб Разин, капитан Разин со своей ротой не вылазил из боевых операций, окапываясь, маскируясь, десантируясь. В один из вечеров, комбат после постановки задачи на завтрашний день, попросил Глеба задержаться . - Есть!- ответил Разин, закрывая полог палатки. - Плотней прикрой и садись, - пригласил его к импровизированному столу майор Неустроев. - Познакомься, Глеб, это журналистка из Москвы, Вероника Младенова. Глеб еще утром обратил внимание на жгучую симпатичную загорелую брюнетку, сопровождавшую повсюду комбата. - Передаю нашу гостью в твои заботливые руки, - улыбнулся Неустроев, - надеюсь, что ты окажешь ей помощь, ответишь лучше меня, как профи, на все интересующие ее вопросы. Короче говоря, рассчитываю на тебя Глеб, как всегда, и смотри, чтобы ни один волосок… Ты понял меня? - Понял, - с неохотой ответил, Глеб, поглядывая на девушку. Та подошла к нему: - Я постараюсь не быть для вас обузой, - протянула ему руку. Глеб ответил, оценив крепость пожатия: - Здравствуйте. - Вероника проверенный кадр. Парашютистка, спортсменка… и вообще…- продолжал комбат. - Читал я ваши репортажи, Вероника. Толково, почти правдиво, - заметил Разин. - Почти? Поработаем вместе пару недель, может, научите, как достичь стопроцентной истины. - Стопроцентную правду вам вряд ли дадут опубликовать. Это первое, второе, чтобы правда была истинной правдой нужно примерить нашу шкуру, шкуру бойца спецназа. А это не женская одежка, Вероника, поверьте, - прикоснулся Глеб к камуфляжке, которая ладно сидела на изящной фигуре корреспондентки. – И третье, правд много, а истина одна. - Посмотрим Глеб, а вдруг, - ответила Вероника, заметив шрам над родинкой у виска Глеба и, присела на табуретку. - На авось у нас надеяться не принято. - Семь раз отмерь? – улыбнулась Вероника. - Сто семь, - уточнил Глеб. - Темнеет, Глеб. Вам пора, - поторопил их Неустроев. -Смотри за ней внимательно Глеб,- когда они вышли из палатки и чуть отстали от девушки, сказал ему шепотом комбат. - Понимаю, что она тебе и на фиг не нужна, но сверху приказ спустили, как я не пытался отбрыкаться, ничего не получилось. Знаешь же нашего начальника политотдела. - Знаю, знаю. Две недели, однако, срок чересчур большой. У меня же выход в горы на днях. - Придется брать ее с собой. Ничего не поделаешь. Терпи, капитан. Новое для тебя испытание – спецзадание. - Пойдемте, Вероника, я определю вас на постой к медсестре нашей, Вале Щербатовой. Давайте руку, и прошу громко не разговаривать. Хочу спросить вас, о чем хотите репортаж сделать, о буднях фронтовых? - Пока не знаю. О людях, о вас. - Упаси Боже, только не обо мне, - попросил Глеб. – О Валентине напишите, о нашей сестре – милосердия. А я не та кандидатура, поверьте. - Не скромничайте, капитан. Наслышана,… в курсе. Если не врут, конечно, о вас. Ой, - оступилась Младенова. - Врут. Тише. Я же предупреждал вас. Что с ногой? - Я же не специально, Глеб. Вырвалось. Нормально, сейчас пройдет, - сморщилась Вероника. - Дайте, я посмотрю, - Глеб, вынув фонарик, заслонился плащ – накидкой, пощупал ногу журналистки. Та, пытаясь не выдать боль, напряглась, стиснув белые зубки. - Расслабьтесь… Все ясно – небольшой вывих. До свадьбы заживет. - Спасибо Глеб. - Мы пришли, - Разин постучал в дверь блиндажа: - Валентина, принимай гостей. Девушка с короткой стрижкой светлых волос, одетая в тельняшку, штопала носки. Увидев Глеба и Веронику, удивилась: - Разин, где ты такую красавицу на ночь глядя, раздобыл? Наверное, у чехов обменял на взрывчатку? - Да будет тебе. Посмотри ногу у Вероники- подвернула, да ужином накорми. - Все командуешь, Разин? Ну-ну, - ладно, проходи сестренка, знакомиться будем. Я -Валентина. А ты значит, Вероника. И какими судьбами к нам? - Проездом на Гавайи, - аккуратно поставила увесистую сумку с аппаратурой на свободную койку Вероника. - О, наш человек, - удовлетворенно произнесла медсестра, откусывая нитку. - Показывай ножку. А ты давай Разин иди себе милок, иди. Нечего двух одиноких женщин смущать своим присутствием. - Спокойной ночи, Глеб. Спасибо, что не отказали, - попрощалась с капитаном Младенова. - Сладких снов, - скупо ответил Глеб, подмигнув Валентине. - Давно воюешь, Валя? – снимая куртку через голову, спросила Вероника. - Так с самого начала, - придирчиво оглядев загорелые руки и грудь журналистки, ответила Щербатова. – Свитерок, какой нибудь есть с собой? Если есть – накинь. Ночи прохладные. - Спасибо за совет. Есть. – Ответила Вероника, вынимая шерстяную тельняшку из сумки. - О, самое – то. Надолго к нам? - Как получится. Может, день – другой, может с месяц, если не прогоните, - вынула Вероника фляжку. – Коньяк! Выпьем за знакомство по пятьдесят граммов? - Наливай, подруга. Выпьем за наших мальчиков! Чтобы судьба их бережно хранила, - Валентина умело опрокинула стакан. – Давай еще и теперь за нас за женщин! Выпила еще раз. – Что смотришь? Осуждаешь? Думаешь алкашка – медичка? Не алкашка, но без этого дела, - постучала по стакану, - здесь с ума можно выжить. Насмотришься… - Не осуждаю Валя. За мальчиков, за нас! – выпила до дна Вероника. – Уютно здесь у тебя, жить можно, - откинула одеяло. - Проще здесь у нас все, не так как у вас там, - неопределенно махнула рукой, медсестра, - врать себе в убыток, лукавить, предавать, не проходит у нас, не та атмосфера. А тебя, какой черт сюда принес, скажи мне дорогуша? Ну ладно я: деревенская, приспособленная к неудобствам. Ты то городская штучка вижу: маникюр, педикюр, боди – билдинг… Таскаешь одна сумку тяжеленную по горам. - Работа у меня такая, Валя. Вот ты занимаешься же тем, что умеешь делать хорошо? И я, делаю то, что умею делать неплохо, как некоторые критики считают. Был у меня оператор, помогал тяжести носить, да сплыл. - Не обижайся, Вероника, это я так, для поддержания разговора. Ладно, давай спать. Да, если в туалет захочешь ночью, то на улицу не ходи. За ширмой ведерко у меня стоит и рукомойник, - повернулась на правый бок Валентина, оперлась на руку. – Вероника, фамилия у тебя интересная – Младенова. Ты не русская что ли? - Полукровка, - улыбнулась девушка.- Отец болгарин, мама русская. - А муж есть, дети? - Мужа нет. В разводе я. И детей нет. - Надо же, такая пригожая и перспективная, респектабельная и в разводе. Вот и я в разводе, хоть и не респектабельная. А сынок есть, у мамы в деревне. Вот еще полгодика здесь отбуду по контракту и домой к Васеньке, Солнышку моему поеду, - зевнула Валя. – А я как тебя увидела сначала, подумала, что ты цыганка. Оказывается болгарка… Прикольно. - А я гадать умею. Хочешь, судьбу предскажу? – достала новенькую колоду карт Вероника. - Ой, нет. Упаси Боже. - Тогда давай сыграем в дурачка или в очко? - Тебя нужно с Разиным свести за столом. Вот кто играет, так играет. Еще никому его не удалось у нас обыграть. Мастер! И где только так учат играть? - Да? Завтра попробую его раскрутить на пару партеек, если время выдастся, - ответила, задумчиво Вероника, снимая брюки и носки. Валентина, заметив татуировку, изображавшую летящую ласточку на пояснице журналистки, усмехнулась: - Дань моде? - Ты о чем, Валя? А… нет… я же парашютным спортом занималась. Это мы с девчонками – подружками все себе такие тату сделали. Группа у нас называлась: « Ласточки». -Лапочки – ласточки, - сбила подушку Валентина, – ладно, спать, так спать. Вынув блокнот и ручку, Младенова написала несколько строк, затем выключила свет и тихонько, чтобы не разбудить посапывающую уже Валентину, вышла на улицу. Небо сияло звездами. Трещали неугомонные цикады. Вероника оглянулась по сторонам: возле высокой сосны маячила фигура часового. Солдатик покуривал в рукав, выпуская в сторону облачко дыма. В ста метрах ритмично гудел небольшой дизель-генератор. Девушка, нахмурившись, вынула из кармана брюк бечевку, натянув ее у двери на высоте сантиметров десять – пятнадцать от земли, вошла в блиндаж, плотно прикрыв дверь. - Черт знает что, - выругался Разин, зацепившись ногой за невидимое препятствие, плечом навалился на дверь, и, потеряв равновесие, ввалившись в блиндаж, упал на что мягкое. Валентина спросонья выхватила из- под подушки пистолет, передернула затвор: - Кто здесь? Поднялась с кровати и щелкнула выключателем. Разин, лицом к лицу лежал на Веронике. Девушка, уловив запах табака, пытаясь освободиться, обронила: - Мужским духом пахнет. - А от вас шампунем или коньяком, не разберу сразу, чем точно, - поднимаясь, ответил Глеб. – Прошу меня извинить за неловкость. - Это с перепугу ротный ты нюх потерял, - расхохоталась медсестра, натягивая на себя простынку. - Не ушиб вас, Вероника? - Есть маленько, - улыбнулась девушка. – А у вас ссадина, Глеб. Разин взял зеркальце со стола, посмотрелся. - А чепуха. - Валя дай мне йод, вату, пластырь, пожалуйста, - попросила Вероника. Отвернитесь капитан. Глеб, повернувшись к двери, услышал шорох одежд. - Поворачивайтесь. Вероника аккуратно обработала кожу вокруг ранки и наложила пластырь. – Вот так. Нормально, Валя? - Профессионально. Беру тебя в напарницы, - оценив работу, похвалила Валентина. - Спасибо, Вероника. Я за вами. Собирайтесь, завтракайте. Поедем, покажу расположение пока не очень жарко, а завтра в горы. - Завтра? – покачала головой Валентина. - Да, сержант, завтра. - Это вы бечевку натянули у двери? – помогая сесть журналистке в «Уазик», спросил Глеб. - Каюсь, моя затея. Не одобряете? – положила фотоаппарат на колени Вероника. - Почему же. Все правильно сделали: новое место, незнакомые люди и обстановка. А вот фотографировать будете только то, что я разрешу. Давайте об этом договоримся сразу. - И что же здесь, глубоко от мест ведения боевых действий секретного капитан?- хмыкнула Вероника. – Я в этих краях уже не первый раз и раньше мне позволяли делать снимки. - Это было раньше, а сегодня, будет так, как я сказал, иначе,… - остановил Разин машину и открыл дверь со стороны пассажирки. - Уволите?- насупилась Вероника. – А если я пожалуюсь Неустроеву? - Это ваше право. Жалуйтесь. Только ябед терпеть никогда не мог, учтите. - В этом наши взгляды совпадают. Хотя, еще говорят, что вы в карты хорошо играете, Глеб? Сыграем на досуге? - Валька,… уже успела натарахтеть, наверное? Что за народ! – возмутился Глеб. - На досуге говорите? Держитесь, Вероника, - Разин круто вывернул руль, уходя от столкновения со спускающимся с горы на бешеной скорости джипом. Съехав в кювет, затормозил: - Пригнитесь и марш из машины! Вероника послушно выпрыгнула из «Уазика», сгруппировавшись, перевернулась через голову и укрылась в кустах. Джип остановился, и из него вышло два вооруженных человека в камуфляжной форме. Разин, приподнявшись , посмотрел в их сторону, выпрямился, очистив одежду, сказал журналистке: - Все нормально. Это свои. Вероника, сев в машину, заметила, что мужчины приближаясь, перебрасываются фразами на повышенных тонах. - Ты куда прешь, блин… - А ты, что ослеп или правила дорожного движения забыл… Девушка взяла фотоаппарат и незаметно сделала несколько снимков. Затем увидела, как Глеб неожиданно обнялся с высоким мужчиной. - Разин! - Сашка, привет, земеля. Они, закурив, снизили громкость разговора, постояли несколько минут и, приветливо хлопнув другу друга по плечам, разошлись. - Знакомый? – спросила Вероника у Глеба, когда он сел за руль. - Да, на одном курсе учились. Столько лет не виделись, а тут встретиться удалось. - Машина у него крутая, - посмотрела журналистка вслед джипу. - Он и сам крутой, - многозначительно ответил Разин и замолча
An unordered list example: