Фашистско-коммунистическая война: Александр Некрич
1941, 22 ИЮНЯ
Александр Моисеевич Некрич (1920-1993). Cм.
.
Оп.: М.: Наука, 1995. Серия "Памятники исторической мысли".
Поздней осенью 1989 года я приехал в Москву по научному обмену между Русским
исследовательским центром Гарвардского университета, где я работаю последние четырнадцать
лет, и Московским государственным историко-архивным институтом. В это время я
как раз и получил предложение переиздать "1941, 22 июня". Речь шла о
книге, впервые изданной в 1965 году издательством "Наука" тиражом в
50 тысяч экземпляров. Книга была раскуплена в течение нескольких дней. Вокруг
нее завязалась острая полемика, и это понятно: в ней рассказывалось о причинах
неготовности СССР к нападению гитлеровской Германии. Полемика закончилась так,
как кончались многие острые дебаты: запрещением книги, частичным уничтожением
экземпляров, хранившихся в библиотеках и исключением автора книги из КПСС. Последний
акт был совершен на самом высоком партийном уровне в Комиссии партийного контроля,
заседавшей под председательством члена Политбюро А.
Я. Пельше. Последующие девять
лет прошли в изнурительной борьбе за право печатать мои работы. В конце концов
мне ничего не оставалось, как покинуть мою страну. Подробно эти перипетии моей
жизни описаны в одной из моих книг ("Отрешись от страха". Лондон, 1979).
Отрывки из нее публикуются в этом издании.
25 лет тому назад, когда "1941, 22 июня" вышла в свет, книга находилась
как бы в авангарде исторической науки. Но прошло столько лет... У меня были серьезные
сомнения, стоит ли книгу переиздавать. В конце концов я договорился с издательством,
что внесу необходимые изменения и дополнения в опубликованный четверть века тому
назад текст. Тут мне повезло, так как работая в советских архивах во время моего
второго визита в Москву (май-июль 1990 г.), я обнаружил ряд документов, непосредственно
относящихся к истории советско-германских отношений того времени. Кроме того,
за последние годы появились публикации документов в "Известиях ЦК КПСС",
посвященные событиям предыстории второй мировой войны. У меня также был накоплен
материал, представляющий интерес и для историков, и для читателей. Так и сформировалось
это издание.
Было решено в дополнение к переработанному тексту самой книги включить в издание
отрывки из "Отрешись от страха", касающиеся непосредственно истории
"1941, 22 июня", а также никогда не публиковавшийся ранее полный стенографический
отчет дискуссии по книге, происходивший в феврале 1966 года в Институте марксизма-ленинизма
в Москве. И наконец, в этом издании публикуются полностью тексты двух договоров,
заключенных между Советским Союзом и Германией в августе и сентябре 1939 года,
а также секретных протоколов к ним.
За прошедшие годы мои взгляды на советскую историю и на социализм существенно
изменились. Я сказал об этом в своих книгах и статьях, изданных за рубежом, в
публичных выступлениях здесь и на Западе.
Возможно, советские архивы скоро станут доступны для всех исследователей без ограничений
и на равных основаниях, и это, конечно, откроет новые перспективы для углубления
и расширения наших знаний советской истории. Кое-какие материалы уже публикуются
советскими коллегами, но то лишь первые робкие шаги.
Хочу надеяться, что новое издание "1941, 22 июня" поможет русскому читателю,
а возможно, и не только русскому, лучше понять смысл событий, интерпретация которых
продолжает вызывать споры и даже ожесточение и обиды.
Кембридж (Массачусетс) — Москва,
15 июля 1990 г.
* Так начиналась книга "1941, 22 июня", опубликованная в 1965 году.
Мы по праву гордимся великой победой, одержанной советским народом в Великой
Отечест-венной войне над гитлеровской Германией. Победа эта была завоевана в жестоких
кровопролит-ных сражениях. Враг был силен, опытен и коварен. Для его разгрома
нашему государству пришлось напрячь все свои силы, мобилизовать все ресурсы, выдержать
четыре года тяжелых испытаний. Советский народ вынес на своих плечах главное бремя
борьбы с немецко-фашист-ским агрессором. Самая жестокая из войн, которую когда-либо
пришлось вести людям на земле, была нами выиграна.
Легче и проще говорить о победах. Описывать блеск торжественного салюта в честь
выигран-ных сражений, разумеется, приятнее, чем горькую скорбь поражений. Рассказать
о последнем дне войны — задача более благодарная, чем о ее первом дне. Война,
эта величайшая трагедия, имела не только блистательный конец, но и тяжелое начало.
Историк, взявшийся за исследование войны, обязан помнить не только о том, чем
она окончилась, но и о том, как она началась. Эти события неразрывно связаны между
собой, они не могут быть разделены. О причинах, приведших к поражениям начального
периода войны, нельзя говорить скороговоркой, ибо такой подход не только наносит
ущерб исторической правде, не только принижает героизм советских воинов, проявленный
ими в начальный период войны, и величие нашей победы в войне, начатой в исключительно
неблагоприятных условиях, но и объективно наносит ущерб интересам нашего государства,
наталкивая на неверные выводы из тех уроков, которые были преподаны нам историей.
Есть только одна правда. И об этом с суровой прямотой сказала советскому народу
Коммунистическая партия Советского Союза, осудившая на XX и XXII съездах партии
серьезные ошибки, порожденные культом личности Сталина.
Эта книга посвящена событиям кануна Великой Отечественной войны. При подготовке
рукописи автор пользовался не только опубликованными в нашей стране и за рубежом
материалами, но и ценными сведениями, почерпнутыми им из бесед с непосредственными
участниками событий.
Автор выражает глубокую благодарность маршалу Советского Союза Ф.И. Голикову,
доценту Н.И. Иванову, генерал-майору И.А. Суслопарову, полковнику Г.П. Сечкину,
которые поделились с автором своими воспоминаниями.
...и вдруг:
"говорят все радиостанции Советского Союза..."
Привычный мир с его обычными радостями неожиданно распался. Война ворвалась
и закружила в своем водовороте миллионы человеческих жизней. Гитлеровская Германия
вероломно напала на Советский Союз.
Чем дальше мы удаляемся от событий второй мировой войны, тем яснее становится
для нас, что подписание пакта о ненападении в 1939 году между социалистическим
Советским Союзом и национал-социалистической Германией не было неожиданным поворотом
событий. Конечно, конкретная ситуация способствовала заключению почти военного
союза между Германией и Советским Союзом, но в основе лежали специфические предпосылки,
вытекающие не только из геополитического положения обоих государств, их прагматических
целей, но из самой природы режимов этих государств.
Оба режима возникли в результате недовольства широких масс существовавшим порядком.
Установление тоталитарного господства одной партии было следствием революции в
России и политических изменений в Германии. Оба режима, один раньше, так как он
возник раньше, другой позже ставили своей целью изменение существовавшего мирового
порядка. Совместная борьба против Версальской системы сближала их в 20-е годы.
Не только политическое, но и военно-экономическое сотрудничество Советского Союза
и Германии способствовали созданию военного потенциала как в той, так и в другой
стране1. Советские руководители исходили из неизбежности нового мирового конфликта,
в результате которого капиталистическая система должна была погибнуть. Национал-социалистические
лидеры также исходили из неизбежности мирового конфликта, в итоге которого должно
было быть обеспечено господство "третьего рейха" на века.
Общей была и вражда к буржуазной демократии.
Но была и существенная разница: идеологией национал-социалистов был расизм, коммунистами
двигали идеи интернационализма.
Еще со времен Рапалльского договора 1922 года Россия и Германия культивировали
свои экономические, политические и военные связи. СССР вел интенсивный торговый
обмен с Германией, получил в 20-е и 30-е годы существенную помощь и кредиты. Осуществлялось
военное сотрудничество между Красной Армией и рейхсвером, там готовились кадры
для будущих германских вооруженных сил. Версальский договор 1919 года наложил
серьезные ограничения в части военного строительства на побежденную в первой мировой
войне Германию. В обход установлений мирного договора рейхсвер готовил своих военных
пилотов в Липецке, танкистов - около Казани. Близ Москвы, в Филях, собирались
немецкие "юнкерсы". В Москве специальная немецкая военная миссия осуществляла
координацию военных связей с СССР. Советская промышленность изготовляла по заказам
рейхсвера снаряды и даже обсуждались возможности совместных испытаний производимых
в СССР ядовитых газов. Высшие советские командиры стажировались в немецкой военной
академии.
Среди немецких политиков и промышленников было немало приверженцев "восточной
политики" - сотрудничества с СССР.
В Советском же Союзе наиболее влиятельным сторонником развития советско-германских
отношений был сам Сталин. Его не пугало усиление в начале 30-х годов национал-социалистов.
К националистам он относился вполне терпимо, если речь шла о националистах на
Западе, разумеет-ся. Кроме того, он рассчитывал, что если национал-социалисты
придут к власти в Германии, то они выметут ненавистных социал-демократов, а в
своей внешней политике будут поглощены ревизией Версаля, то есть их усилия будут
направлены против западных стран, "Антанты", к выгоде Советского Союза.
В 1931 году Сталин спросил Гейнца Ноймана: "Если к власти в Герма-нии придут
национал-социалисты, будут ли они поглощены всецело только Западом, чтобы мы могли
строить социализм?" В результате такой, явно сумасбродной оценки социал-демократы
были объявлены Коминтерном врагом № 1.
С начала 20-х годов Сталин привык смотреть на Германию как на естественного союзника.
В конечном счете Германия, согласно указаниям классиков марксизма-ленинизма и
директивам Коминтерна, должна была стать социалистической. Сталина, озабоченного
превращением Советского Союза в мощную военную державу и утверждением собственной,
никем не оспаривае-мой диктатуры, устраивала любая дружественная СССР Германия,
вне зависимости от ее режима. Национал-социализм даже был лучше, чем любой другой
режим, ибо начисто вымел демократию из Германии. Образ мышления немецкого диктатора
был советскому диктатору куда ближе и понятнее, чем позиция государственных деятелей
демократического Запада.
Сталин несомненно добивался дружбы и союза с национал-социалистической Германией.
Ретроспективное рассмотрение предыстории пакта в 1933-1937 годах дает достаточное
основание для этого вывода.
История советско-германского пакта от 23 августа 1939 года изучена на Западе довольно
полно. Имеется обширная литература по этому вопросу2.
В Советском Союзе долго существовало табу на изучение советско-германских отношений
в гитлеровский период. Советская официальная историография едва начинает пробуждаться
в связи с официальным осуждением пакта в декабре 1989 года. До этого времени она
оперировала теми же аргументами в пользу заключения пакта, какие были санкционированы
Сталиным при подготовке к печати "всеобъясняющего документа" Исторической
справки "Фальсификаторы истории" в 1948 году3, немного обновленными
в 1959 году в связи с 20-й годовщиной начала второй мировой войны.
В январе 1933 года к власти в Германии пришла национал-социалистическая партия
во главе с Гитлером.
Отношение ВКП(б) (Сталина) к национал-социализму в 1933 году и в первой половине
1934 года основывалось на характеристике, данной фашизму Исполкомом Коммунистического
Интернационала как открытой террористической диктатуре финансового капитала, имеющей
своей социальной опорой мелкую буржуазию
An unordered list example: