ИЮНЬ
ИЮНЬ На рассвете в западной части г.Урус-Мартан до 30 вооруженных сотрудников неустановленной российской силовой структуры заблокировали жилой квартал. Некоторые из них затем ворвались к Тасатаевым (ул.Шверника, 5) и провели несанкционированный обыск, не предъявив документов. Более того, не позволили никому говорить — ни с ними, ни друг с другом. Сами же общались жестами. При обыске «силовики» не нашли запрещенные к хранению предметы. Но, несмотря на это, заявили, что забирают Асламбека Абуевича Тасатаева , 1979 г .р., и его двоюродного брата, Аслана Мовлдиевича Тасатаева , 1975 г .р. Потом вывели их во двор и поставили к воротам. По рации была запрошена машина. До ее приезда родственники задержанных попытались еще раз выяснить мотивы действий сотрудников силовой стуктуры. Однако связного объяснения, кроме стандартной в таких случаях ссылки на указание сверху, не получили. Через 10 минут к дому прибыл автомобиль УАЗ-452 (т.н. таблетка). На нем молодые люди были увезены в неизвестном направлении. Обыски прошли и в соседних домах Газмагомаевых и Хататаевых , но никто более задержан не был. В Урус-Мартане местные жители с разрешения российской военной комендатуры осуществляют ночные дежурства, для чего выставляют почти на всех городских перекрестках посты. На участке ул.Шверника, где проживают похищенные, вечером 31 мая таких постов было два. Перед блокированием квартала сотрудники силовых структур, подойдя к тому, что находился в 20 метрах от дома, где проживали похищенные, предупредили дежуривших местных жителей, чтобы они не смели вмешиваться в их действия. Людям, которые там находились, они натянули на глаза шляпы и сказали: «Вы нас не видели». Жители села, дежурившие на другом посту, были заперты в мечети. После завершения обысков и задержания двоюродных братьев «силовики» вошли в мечеть, некоторое время посидели с находившимися там людьми, а затем покинули ее. Оцепление квартала было снято только к 6.00, когда в городе заканчивается действие «комендантского часа». До этого времени за домом Тасатаевых осуществлялось наблюдение. Видимо, догадываясь об этом, члены этой семьи долго не решались выйти на улицу. Однако, судя по тому, что вызванный по рации автомобиль прибыл достаточно быстро, у них не осталось сомнений, что братьев увезли в здание военной комендатуры. Наутро они посетили и администрацию, и военную комендатуру Урус-Мартановского района и, проинформировав их руководителей о том, что произошло, попытались выяснить: сотрудники какой силовой структуры произвели это задержание. Но ни в этот, ни в последующие дни ответы на заданные вопросы получить им не удалось. И гражданские, и военные власти района заявили, что ничего не знают о тех, кто мог бы стоять за операцией. Тем не менее у родственников нет никаких сомнений, что к этому похищению причастны сотрудники российских силовых структур. В частности, они не понимают, как без согласования с комендатурой Урус-Мартановского района по городу, окруженному со всех сторон укрепленными блокпостами, в период действия «комендантского часа», да еще и на автомашинах возможно передвижение подразделения численностью около 30 человек. К тому же — в квартале, расположенном недалеко от центра, где размещены военная комендатура, ВОВД и РОВД, а также УФСБ Урус-Мартановского района. Все эти ведомства строго охраняются, и по любому нарушителю «комендантского часа» или просто подозрительному лицу в непосредственной близости от них оружие применяется без предупреждения. В течение нескольких последующих недель родственники и знакомые Асламбека и Аслана Тасатаевых приходили к зданию администрации Урус-Мартановского района в надежде выяснить хоть что-нибудь о них. Все они были шокированы произошедшим и утверждали, что похищенные исповедовали традиционный для чеченцев ислам и не были участниками каких-либо вооруженных формирований. На 20 сентября 2001 года об их дальнейшей судьбе ничего не было известно, после описанного выше задержания они считаются пропавшими без вест . Рано утром российские военные оцепили с.Майртуп Курчалоевского района . Началась «зачистка», при которой вопреки решению, принятому еще в августе 2000 года, не присутствовали ни комендант района, ни глава местной администрации, ни тем более имам мечети. Военные (от 20 до 30 человек) врывались во дворы местных жителей и там, разделившись на группы, входили в дома и хозяйственные постройки. Хозяев держали на улицах под дулами автоматов. А в это время в помещениях срывали со стен ковры, портреты, ломали мебель, просматривали белье, посуду и фотографии, забирали видеокассеты, фотоаппараты, другие вещи. То, что не могли взять с собой, портили. Заметив среди жильцов молодого человека, военные заявляли, что забирают его. Но если у родственников имелись деньги, то они могли откупиться. Без всяких оснований в селе были захвачены восемь человек. Их вывезли на окраину, травили собаками, избивали и пытали. Потом четверых отпустили, а остальных перевезли в ИВС с.Курчалой . Там их продержали пять суток. Впоследствии двое из задержанных были отпущены. А еще двое — Саид-Хасан Саламов , 1953 г .р., и Саид-Магомед Вахаев , 1962 г .р., — пропали без вести. Известно, что Саид-Магомеда Вахаева доставили в военную комендатуру Курчалоевского района (по словам очевидцев, он был без сознания), затем оттуда на носилках куда-то отправили. Тем не менее сотрудники комендатуры заявили родственникам, что ни его, ни Саид-Хасана Саламова не видели и не знают ничего об их дальнейшей судьб . Жителям села, освобожденным по окончании «зачистки», военные не вернули документы. Братья Ризвановы (фамилия изменена по их просьбе) об их задержании во время «зачистки» Майртупа и последовавших затем избиениях. «1 июня пришли ко мне во двор военнослужащие — кто в маске, кто без маски. Сразу стали кричать: «Стоять! К стенке!» Всех поставили к стене, проверили документы. Я слышал, как мои данные куда-то передали, оттуда ответили: «Он чист, можешь вернуть документы». Потом вошел молодой подполковник и сказал: «Я тебя забираю. Что ты можешь предложить взамен себя?» Я спросил, что они хотят. Он ответил, что ему нужен тот, кто фугасы ставит. Я возразил, что не знаю того, кто ставит фугасы. Тогда он приказал, чтоб меня забрали. Мою куртку намотали мне на голову, посадили в БТР. Больше я никого не видел. Там, куда привезли, тоже спрашивали: кто ставит фугасы? Я сказал, что не знаю. Тогда меня спросили, кто в селе ваххабит. Я ответил, что уже лет десять здесь не живу, сейчас приехал к родителям. Я знаю только тех, кто моего возраста и постарше, но среди них ваххабитов, по-моему, нет. Тогда меня стали травить собаками. Собака научена кусать так, чтобы не вырывать мясо. Кусает, дергает, но отпускает. Собаку отзывают, а потом через некоторое время опять подходят, спрашивают, буду ли говорить. Я отвечаю, что могу говорить только о том, что знаю. Меня опять травят собаками. Я наконец не выдержал и возмутился: «Что вы делаете, сволочи!» Тогда ко мне подошел один и ударил меня ногой в челюсть. Голова у меня была закрыта, я не мог уклониться. Это повторилось два или три раза. И собаки, и побои. Когда собака перестает кусать, они ногами бьют и собака кусает снова. Было слышно, как и других задержанных травят собаками, как их избивают. Слышны были крики, но узнать, кто кричал, было невозможно. Мы не знали, где мы находимся. Так обрабатывали они всех, не только меня. Они угрожали: «Отрежь ему вот это». Речь шла о половых органах. Или же говорили: «Введи ему шприцем вот это». Какие-то инъекции. Конкретно они не говорили, что за препарат собираются вводить шприцем. Кто-то сказал: «Довольно, хватит». Я прекрасно слышал, как один из них сказал другому: «Отрежь ему все эти органы. Пошли». Тот ответил: «Да ну, не могу, потом меня сутки тошнить будет». По их разговорам я понял, что им уже приходилось делать это. Одного из нас военные заставили что-то выпить, когда он попросил воду. Жидкость была в запечатанной бутылочке, емкостью 0,33 литра, похожая на минеральную воду. Жидкость белого цвета, без запаха. Он выпил сначала, а потом жаловался, что сердце у него то останавливается, то слишком сильно бьется. Рвота постоянная, головокружение. Держали нас там до двух часов. После этого сказали: «Хватит с ними церемониться, поехали». Стали шушукаться между собой, говорили: «Берите лопаты, будем закапывать». Был слышен стук лопат. Нас загрузили в БТР вместе с лопатами и вывезли в другое место. Потом где-то БТР остановился, дверь открыли, по одному начали вытаскивать. Объявили: «Сейчас будем расстреливать». По одному отводили в сторону, потом слышалась автоматная очередь, как будто расстреляли. Потом стали возиться с лопатами. Я все-таки подумал: почему не слышно криков тех, кого расстреливают? Нас было четверо. Это было с каждым. После этого всех вывалили в бывшие окопы. Начали говорить по-другому. Видимо, офицер, которого мы не могли видеть, поскольку глаза у нас были завязаны, говорил, стоя над нами: «Федералы (его выражение) не убивают мирных жителей. Мы, по сравнению с боевиками, люди нормальные, не издеваемся. Мы приехали сюда наводить порядок, так и можете всем говорить. Как только мы отъедем, посчитаете до трехсот. Потом откроете лица и можете идти». Я спросил про документы. Он ответил, что мы получим их в комендатуре. БТР отъехал, мы открыли лица и пешком пришли домой. Вся беда в том, что они без спросу, без каких-либо документов приходят, забирают, избивают, после этого отпускают, и никто никогда не докажет, что это с ним действительно произошло. Потому что никакой юридической процедуры никто не соблюдает. Примерно через две недели после этого я поехал за временным удостоверением личности в Курчалой. Туда удачно проскочил, обратно уже с удостоверением еду. На посту проверили документы, придраться было не к чему. Но омоновец мне сказал, чтобы завтра, к 10 часам, я был здесь. Я сказал: «Ладно» и не поехал. Я знаю тех, кто стоит на посту, они уже третий срок здесь. Один из них передал: «Будет магарыч, паспорта найдем». Конечно, я обещал (получение паспорта мне не дешевле обойдется). Он начал искать. Все обошел и наконец говорит: «Те, кто там был, признались, что выкинули паспорта». Он сказал, что они обычно выкидывают людей и паспорта с ними. На второй день я все обыскал, но не нашел. Потом я услышал, что те, кто выезжает из Чечни, увозят с собой и паспорта. Якобы в качестве трофеев, как бы в доказательство того, что они столько боевиков уничтожили». «Я ходил за документами, пять дней стоял у комендатуры. На ночь только домой возвращался. Сказали: «У нас нет, ищите в ВОВД». Там долго искали, потом сказали: «Здесь нет, ищите в полку». Номер не называли, говорили — разведполк. Он базируются в ДРСУ, это 33-й пол . Я побоялся туда пойти, пошла жена Умара. Там сказали: «Нет у нас никаких паспортов, ищите в комендатуре». Я подошел к начальнику паспортного стола. Он назвал несколько фамилий, чьи паспорта отдали, а наших, сказал он, среди них нет. В комендатуре вообще отказались что-либо говорить. Неделя после «зачистки» прошла на нервах. Через посты не пройдешь — придираются, даже если все остальные документы в порядке. Все время вынуждены были сидеть дома. 8 и 9 июня — повторная «зачистка». Тех, кто остался без паспортов, военные могли забрать «для установления личности». Людям пришлось прятаться по огородам». «1 июня нас с братом забрали со двора, перед родителями и соседями. Поводом для этого послужило то, что у моего брата два свидетельства о рождении. Старое свидетельство когда-то потерялось. В 16 лет ему выписали дубликат. А через некоторое время нашлось и старое свидетельство. По этой причине военные решили брата задержать. Кроме того, у него дома они нашли одноразовые шприцы и лекарства. У брата трое детей, двое из которых были
An unordered list example: